М.В. Объедкова
ТОГБУК «Музей-усадьба С.В. Рахманинова «Ивановка», maffka-maffka@mail.ru
Безусловно, русская провинциальная усадьба, как феноменальное историческое явление, привлекает внимание как современных исследователей, так и туристов. Ее многофункциональность, заключавшаяся в решении комплекса проблем – хозяйственных, социальных, культурных, бытовых – была обусловлена укладом жизни владельцев, природными условиями и особенностями эпох, в течении которых она формировалась, совершенствовалась и исчезала. Список использованных источников, религия, музыка, живопись, архитектура, садово-парковое искусство, генеалогия и родовой некрополь – все это вплеталось в историю русской усадьбы. Но если столичные усадьбы оставили после себя весомые следы, то провинциальные, за редким исключением, не находили достаточных описаний в дореволюционных мемуарах и посвященных этой теме журналах.
Между тем провинциальные усадьбы с привычными элементами усадебной культуры, великолепным коллекциями картин, книжными собраниями, семейными архивами, как и столичные, являлись частью ценного отечественного наследия. Драматическая судьба российского государства проявилась в целенаправленном уничтожении ряда сословий, в том числе наиболее образованного дворянского, и в гибели огромного числа насыщенных ценностями усадеб, среди которых было немало образцовых тамбовских.
Особый феномен усадебной культуры формировался в России постепенно.
До XVIII столетия усадебная жизнь не образовывала какого-то особого раздела русского быта, и, по существу, была его основной формой. Усадьба сельская и усадьба городская не слишком отличались друг от друга. Усадебная жизнь протекала спокойно и обыденно – со всеми привычными деловыми, хозяйственными, бытовыми, духовными и праздничными ее сторонами. На территории богатых усадеб стояли владельческие хоромы, хозяйственные постройки, располагались дома работных и дворовых людей – так было и в городе, и на селе.
С конца XVII века растущее различие сельского и городского быта стало приводить к специфике образа жизни в богатых загородных усадьбах, превращавшихся из хозяйственных комплексов скорее в места отдыха и празднеств. Решающим оказалось петровское время, когда крупнейшие представители дворянства принялись подражать строительству императорских загородных резиденций.
Положение резко изменилось после указа о вольности дворянства 1762 года, освободившего родовые фамилии от обязательной государственной службы. Свобода, дарованная Грамотой о вольности дворянской, способствовала привлечению дворянина к решению усадебных проблем и проблем края, в котором они находились. Началась эпоха столетнего бурного развития и распространения усадебного строительства. Практически вся европейская часть России превратилась в удивительный природно-архитектурный комплекс.
В создании усадебного мира участвовали все – просвещенные заказчики, архитекторы, художники, крепостные мастера и вольнонаемные рабочие. Этот мир был общим достижением русской культуры. Мир, где преимущество отдавалось ценностям культурного и духовного развития.
К середине XIX столетия характер усадебного строительства стал меняться. Ушло время роскошного придворного стиля, преобладающими стали небольшие усадьбы. На рубеже XIX и XX веков, когда широко распространилось дачное строительство, создание комплексов небольших усадеб часто становилось делом художественной интеллигенции. В это время началась и массовая деградация старых усадеб, которые не могли содержать обедневшие наследники. Однако стали появляться усадьбы, которые отличались образцовым ведением сельского хозяйства. К 1917 году во многих губерниях существовали тысячи усадеб, а по всей стране – около 80-100 тысяч.
Октябрьская революция и последующий период российской истории оказались трагическими и для людей, и для усадеб.
Число усадеб, пострадавших в 1917-1918 годах, оказалось не столь значительным. Массовое и сознательное разрушение усадеб началось в 1930-е годы. Ценности из них в лучшем случае попадали в музеи, в худшем – расхищались и уничтожались. Здания разбирались для хозяйственного строительства. Дворянская культура была объявлена антинародной, ценность усадеб и дворцов объяснялась как результат творчества крепостных мастеров.
Разрушения носили поистине катастрофический характер. В некоторых местах из тысяч усадеб оставались десятки.
История тамбовских усадеб – это значимая часть живой истории края. Среди их владельцев были и родовитые вельможи, и представители небогатых дворянских родов, а больше всего служивые люди – военные и чиновники. В связи с этим характер усадеб был разнообразным: одни предназначались для постоянного жительства, другие – для летнего пребывания, третьи являлись рентабельными хозяйствами, приносившими владельцам немалый доход. Были и такие усадьбы, которые мало чем отличались от крестьянских подворий.
На Тамбовщине усадебное строительство возникло на основе вотчинного и поместного землевладений. Михаил Федорович, первый царь из рода Романовых, щедро раздавал тамбовские вотчины своим верным соратникам – Крюковым, Москвитиным, Веденяпиным.
Инокине Марфе, в миру Ксении Ивановне Шестовой, матери царя Михаила, в первой трети XVII века принадлежали обширные территории Верхоценской волости с центром вотчины в селе Конобеево. После 1623 года в тех же местах находились вотчины Льва Кирилловича Нарышкина.
Значительными вотчинами по реке Воронеж в XVII веке владел князь Дмитрий Михайлович Пожарский. В числе крупных тамбовских вотчинников появляются имена бояр Михаила Ромодановского, Салтыкова, Мосоловых и Вышеславцевых.
Изданием соответствующих указов правительство способствовало не только жалованию, но и продаже «диких полей в вотчину по полтине за каждую четверть», а также передаче земель в поместье детям боярским. В первой половине XVIII столетия на тамбовских просторах прочно укрепились Украинцевы, Пущины, Мещерские, Бабины, Вердеревские, Сухотины, Сатины, Арбеньевы, Волконские.
При Петре Первом понятия вотчин и поместий сравнялись в правовом отношении. Этому способствовало масштабное дарение вотчин с дальнейшим правом наследования потомками и поместий в качестве денежного вознаграждения за службу.
Елизавета Петровна, вслед за Петром, щедро наделяла шацкими землями своих преданных слуг – Кирилла Разумовского, Олсуфьева, Бобрищева-Пушкина.
Щедрые подарки давались и сподвижникам Екатерины Второй. Фаворит императрицы князь Потемкин владел 150 тысячами десятин только при селе Ункосово. В течении всего XIX века некоторые из его бывших владений на Тамбовщине все еще назывались потемкинскими пустошами.
К концу XVIII века в тамбовских списках значились Дашковы, Закревские, Кропоткины, Ланские, Ниловы, Мухановы, Хвощинские, Дуровы, Масловы, Смирновы, Чубаровы, Сабуровы, Сатины, Сухотины, Слепцовы, Пашковы, Воронцовы, Долгоруковы и многие другие.
Дарение земель продолжалось до тех пор, пока ее свободные запасы не были полностью исчерпаны при Павле Первом. При нем среди тамбовских землевладельцев появились имена Боратынских, Бенкендорфов, Давыдовых, Архановых.
К началу XIX столетия в списках владельцев тамбовских земель значились Долгоруковы, Колычевы, Огаревы, Жеребцовы, Протасьевы, Гагарины, Вяземские, Шуваловы, Измайловы.
Невозможно подсчитать точное количество тамбовских усадеб на раннем этапе их существования. Статистика того времени не делала различий между земельным владением и усадьбой, в которой проживал владелец.
В XIX веке среди владельцев тамбовских усадеб новые имена появляются только в связи с перепродажей земель по разным мотивам, при разделе владений между наследниками или из-за образования новых семей при замужестве дочерей.
Перед подготовкой реформы об отмене крепостного права, в Тамбовской губернии был проведен новый учет земельных владений. В дореформенную пору имения оценивались по числу крепостных душ: мелкопоместные (меньше 100 душ), среднепоместные (до 500 душ), крупнопоместные (до 1000 душ) и особо крупные (свыше 1000 душ). В конце 50-х годов XIX века в Тамбовской губернии насчитывалось 3802 имения, из которых мелкопоместных было 869 имений, средних – 747, крупных 81 и особо крупных – 41 имение.
С отменой крепостного права намечается постепенный упадок дворянского землевладения и усадебного хозяйства из-за утраты бесплатного крестьянского труда и отсутствия у многих владельцев надлежащих знаний по ведению сельского хозяйства. Это привело к тому, что к концу 80-х годов XIX века под залогом в Дворянском земельном банке находилось более тысячи тамбовских усадеб. Земля постепенно переходила к новому классу владельцев, способных извлекать из нее выгоду. Кроме того, имения дробились по раздельным актам между наследниками, закладывались и продавались частями или полностью, при этом их число не являлось стабильным.
Связь поколений, искусственно прерванная в начале ХХ века, сказалась не самым лучшим образом на состоянии усадеб. Родовая усадьба передавалась чаще всего по наследству старшему сыну, который был обязан сохранить семейные традиции, умножить наследие и сберечь могилы своих предков. Ответственность рода за сохранение исторических памятников и накопление художественных ценностей, постепенно превращала усадьбу в культурный центр, нередко называемый дворянским гнездом. Из поколения в поколение передавались не только семейные традиции и культура российской провинции, но и культура Европы, впитанная либо студентами в зарубежных университетах, либо армейским офицерством, побывавшим за пределами родины, либо заинтересованными путешественниками.
Планы послереволюционного преобразования по созданию образцовых хозяйств под контролем народа (коммуны) на базе бывших усадеб оказались несостоятельными, большинство коммун, созданных в усадьбах, просуществовали не слишком долго. Естественно, историческая и культурная роль усадебного наследия в революционные годы в расчет не принимались.
В течение ХХ столетия тамбовские усадьбы либо исчезали полностью, либо представляли собою следы частичной или полной разрухи. О многих центрах дворянской культуры, как усадьбы Давыдовых в Кулеваторе, Боратынских в Маре, Чичериных в Карауле, Лейхтенбергских в сампурской Ивановке, Кондоиди в Новорусанове, Петрово-Соловово на Вороне, Воейковых в Ольшанке, Комсиных в Громке и о многих других можно говорить только в прошедшем времени. На их местах просматриваются фундаменты бывших строений, их отдельные фрагменты, аллеи, остатки заброшенных парков, заросшие пруды.
Лишь единичные из усадеб в силу случайности или связи с ожившим в обществе интересом к прошлым владельцам, игравшим видную роль в развитии науки, культуры, военного искусства или русской государственности, стали заново отстраивать как музейные или научные центры, например, имения Сатиных-Рахманиновых в Ивановке или Вернадских в Вернадовке.
Невероятно высок интерес к утраченным тамбовским усадьбам, как к местным культурным центрам, которые связаны с определенными эпохами и наполнены отголосками прошлого. Но утраты памятников усадебной культуры происходят слишком быстро. Необходимо поспешить и соединить натурные материалы с архивными, литературными и историческими в единое целое, чтобы представить современному человеку картину рождения, бытия и гибели тамбовских дворянских усадеб, созданных когда-то знатными, но забытыми ныне родами.
Список использованных источников
- Русские провинциальные усадьбы / сост.
- Р.В. Андреева, Л.Ф. Попова. Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2001.
- Кученкова В.А. Усадьбы Тамбовской губернии. Тамбов: ОАО «Тамбовская типография «Пролетарский светоч», 2010.