Новое искусство: новые гении

Постникова Н.А.

Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, e-mail: ya.dfwe2014@ya.ru

Современное искусство калейдоскопично. Оно рассыпает перед зрителем все новые дерзкие грани, распускающиеся новаторством, вспарывая полое брюхо повседневности смелостью своих форм и материалов, оставляя одушевленный след пульсирующих энергией людей. Подлинное искусство нашего времени не знает границ. Ведь только в истинной, абсолютной свободе рождаются гениальные аксиомы. Но даже такое смелое веяние не обходится без фундамента, проверенного пыльными веками течений – к примеру, школой академизма, обладающей колоссальными знаниями об окружающем мире, без пусть даже неосознанного применения основ, которой не может состояться ни одно качественное произведение. Модернизм, кубизм, абстракционизм, плакатная живопись, – все это дает симбиоз необходимых приемов для создания настоящих произведений искусства, а не простого вандализма.

Но сегодняшнее искусство и крайне своенравно. И при необходимой базе материала применение в нем новых решений неоспоримо. Стоит отдать должное авторам, решившимся пойти наперекор сформированному чопорному виденью мира. Они смелыми мазками ярких решений пачкают серый холст повседневности, приближаясь к зрителю максимально, провоцируя в нем реакцию, заставляя тем самым стать критиком вне зависимости от его желания. Секрет прост, ведь существуют константы искусства – смысловая нагрузка, что в данных произведениях является крайне философским неуловим аспектом, сочетание гармоничной уравновешенной композиции, лаконичное цветовое решение, умелое применение материалов и позволяют отличать мастерские работы от осквернения среды. Эти приемы будто помогают адаптировать непривыкшего обывателя к новшествам, выстраивая своеобразную лестницу из привычных приемов, ступень за ступенью приводя к открытию. Ведь если резко отрезать все стандарты, применяемые ранее, то настанет предел разрушения композиции и ее восприятия, – это будет сравнимо с падением в пропасть. Зрителя попросту отторгнет страх перед непонятным и неизведанным. Можно много философствовать о независимости искусства от мнения наблюдателей – ведь история хранит немало примеров, когда шедевры, впившиеся в плоть веков бессмертным источником вдохновения и гармонии, не были оценены по достоинству при жизни их авторов. Но истинное искусство не высокомерно. Оно понятно и доступно. Уличные художники могут не обладать филигранным мастерством, долговременными сроками работы или анализами материалов их предшественников. Все это заменяет одна единственная деталь, формирующая творца – идея. Она самая главная и основополагающая шестеренка в организации креативного процесса. Именно она заставляет машину творчества, скрипя ржавыми неразработанными рычагами вдохновения, показывать свету новорожденные произведения, задавая инерцию для последующего их развития. Понятие современного искусства в целом чрезвычайно многогранно – оно пронизывает живопись, театр, музыку своими тонкими нотами смелости, веющими уходом от навязанных ценностей, снимает с толпы очки с линзами потребителя.

Первое преломление привычного уклада в искусстве происходит на западе в 20-40-х годах 20 в., как последовательная реакция на часто применяемый в то время абстрактный экспрессионизм. Искусство более не закрыто в душных галереях – оно привносится в массы, становится востребованным и популярным. Оно родилось опережая свое время. Неудивительно, что сначала характеристика поп-арта звучала, как ироничное выражение, в негативном ключе. Известный в то время критик Лоуренс Эллоуэй подразумевал под поп-артом поведенческие мотивы людей, их стремление получать наслаждение от процесса потребления, быть заложниками собственным неутолимых желаний, – это был явный упадок в жизни общественности, с которым отождествлялся и «упадок» искусства. Произведения более не требовали умопомрачительных усилий, не носили единичного характера, а использование машин, облегчающих труд, «дешевило» их в глазах скептиков. Что уж и говорить о кричащих, никому непривычных цветах или смелых принтах. Но сила поп-арта оказалась куда глубже, она цепко слилась с реальностью, проникнув в каждую клеточку бытия, не вызвав и малейшего отторжения. Массы приняли поп-арт. Он стал бессмертен.

Первоначально это направление высмеивало элитарные начала, провозглашая свободу от лейблов, устанавливая социальное равновесие. Здесь и случается первый камень преткновения принципов стрит-арта с его реальными последствиями: художники и их произведения в борьбе с маркировкой предметов сами того не желая становятся брендами. Известнейшие картины того времени все равно приобретают авторов и теряют след анонимности.

Но это авторство остается закрытым, известным только в узких кругах. Скажем, немало известный Энди Уорхол сделал ставку не на возвышенность, а на массовость. Он развернул искусство неизведанной прежде стороной к зрителю и не прогадал. В его арсенале есть картины известные каждому. Скажем «Банка супа «Кэмпебэлл» знаменита тем, что снимает первичную оценочную пелену вещей и дающая понять, что утюг или стиральная машина также прекрасны как поле с цветами или заснеженные холмы.

«Зеленые бутылки Кока-колы» (рис. 1) продолжают традицию приближения автора к потребителю. «Богатые покупают то же, что и бедные. Президент пьет колу, Лиз Тейлор пьет колу и, только подумай, – ты тоже пьешь колу» – говорил сам автор. Нокурс на массовость не смог искоренить и тягу к вечному. Крайне узнаваемы «Диптих Мэрилин» посвящен уходу из жизни великой актрисы. Он демонстрирует контраст между ее яркой и насыщенной жизнью и пугающим опустошенным серым существованием без нее. «Восемь Элвисов» – произведение с аналогичным замыслом.

Рис. 1. «Зеленые бутылки кока-колы»

Другой, не менее известный художник Рой Лихтенштейн проводит смелый эксперимент, не брезгуя плагиатом. Он увеличивает привычные комиксы до нескольких метров, делая из них объект социальной рекламы самая известная из них- «Смотри, Микки» Эти и многие другие произведения казалось бы недолговечного искусства обретают вечную жизнь дублируясь в цикличной моде.

Именитые дизайнеры – Ив-Сен-Лоран и LouisVuitton имеют наибольшее количество коллаборацийс поп-артом.

Но упрощенность, легкая читаемость, достигаемая прежде чуждыми искусству способами: копированию, размножению, коллажированию, значительно сокращающими затраты и время признаками делает искусство коммерческим. Оно часто используется для пропаганды религиозных или политических идей. Самый известный пример – Мортеза Мамоез пропагандировавший идей войны в иранской революции, но безусловно привнесший постмодернистский язык и передавший возможность любому пользоваться этой тенденцией, что спровоцировало огромный поток новоявленных студентов-пропагандистов, студентов-художников.

Искусство вышло на улицы. Оно не находится более замкнуто, а предельно близко и понятно. Его визитной карточкой стали открытые цвета, переход от реалистичных изображений заменялся абстрактным минималистичным или вовсе силуэтным. Вариативные плоскостные решения часто сопровождаются нарочитым контуром, но в любой качественной работе присутствует наличие грамотно использованного пятна и силуэта. Реалистичность, достоверность и трудоемкость отныне не являются залогом успешной работы.

Образы базируются на моментальной узнаваемости, доступности и упрощенности. Читаемость правит стрит-артом. При «чужеродной» подаче художники выбирают обыденные предметы обихода или известных всем личностей. Это располагает зрителя. Искусство улиц не смотрит с высока – оно лишено пафоса. Его исток лишь идея. Идея – главный составляющий элемент творчества. Идея – точка отсчета создания произведения. Идея – постоянная в формуле определения успеха произведения. Это дает право называть широкий разброс применяемых материалов: продуктов полиграфии, масляной печати компьютерных коллажей, трафаретов, аэрозолей, наклеек побочным эффектом развитием индустриальной сферы и необходимостью ухода от привычных рамок. Уличное искусство олицетворяет собой преданность идеям творчества и свободы. Истинный стрит-арт завис на тонкой грани – он лишен чистой политической или же религиозной пропаганды – автор может лишь обозначить тезис, порой жестокий и ультимативный, но только тезис, а решение проблемы оставить на суд зрителя, и простым вандализмом, не несущим никакого смысла, и профессиональной подоплеки. Кроме всего, улица не стоит на фундаменте из купюр. Она затягивает зрителя, окружая его в самых неожиданных местах, делая соучастником. И этот миг бесценен. Весь короткий век арта в зрителях, секундных эмоциях и воспоминаниях. Ведь то, что является настоящим и ощутимым в данный момент уже завтра может кануть в лету не оставив и малейшего следа. Пока живет воспоминание, чувство – живет и произведение. Эмоции являются силой реинкарнации и увековечивания стрит-арта. Одним из главных условий является анонимность – лишние детали, марки не должны отвлекать зрителя. Ассоциативные ряды вызываются только работой и личной психоэмоциональной реакцией, а не именем художника, создавшим ее. Но даже такой подход противоречив: при продвижении идеи о свободе от рамок, на постоянно пребывающем в тени небосводе, все же загораются несколько суперзвезд.

Неудивительно, что именно свободолюбивый запад создал бактерию красочного уличного искусства. Эпидемия параллельно вспыхивает в Нью-Йорке, Париже. Вирус разносится по всему миру, и уже через несколько лет не остается места незараженного рукой смелых художников – первопроходцев. Они орудуют всюду: в консервативном Израиле и вольнодумном западе, простираются от солнечного Лос-Анджелеса до ледяных берегов ледовитого океан. Мир повержен. Безликий стрит-арт тонким кружевом ДНК вплелся в серый стандартизированный организм повседневности, дымящий смогом однообразной толпы.

Он внегласно объединил сотни художников на разных континентах, обладающих разными взглядами, представляющими мир совершенно под разными углами. Кипучий океан творчества аэрозольной пеной распыляющий произведения в каждом уголке планеты поглотил множество талантов в свои пучины, создавая единую массу искусства как целого, не разделяя его на авторов и их творения. Волна стремительно несется из страны в страну, окрашивая душные асфальтовые джунгли ярким бризом работ. Уличное искусство не поддается статистике. Здесь нет паузы – стрит-арт есть непрерывное движение. Он доступен всем, поэтому сложно сказать что тот, кто не смыслил в искусстве сегодня, не сможет создать нечто особенное завтра. Да и век произведений иногда совсем недолог – некоторые работы исчезают под слоем свежей краски через несколько часов, оставляя сомнения в своем первичном рождении. Но этой хрупкой уязвимостью и прекрасен мир улицы. Он вынуждает не откладывать момент наслаждения, а жить, мыслить здесь и сейчас. И даже в такой скоротечной и скомканной суете толпа выбирает своих королей, признавая их работы априорным эталоном.

Так, Шепорд Фэйри, чей пик приходится на 1990-2000 не пытался удерживать маску неузнаваемого героя. О деталях его биографии известно многое, что большая редкость для уличных художников. Это настоящий артефакт, мимо которого не стоит проходить. Юношеское увлечению росписью одежды единомышленникам панк-культуры, к которой Фэйри принадлежал в годы бурной молодости, привело его в университет искусств. И по его окончанию ноты бунтарства и озорства продолжали задевать самые тонкие нервные струны его ранимой души. Неутолимая жажда свободы и приключений выводит его на улицы. С долей иронии он начинает размножать по городу один и тот же сильный визуальный образ борца 70-х великана Андрэ.

«Obey» – «повинуйся» гласил каждый плакат (рис. 2). Это вызвало моментальную реакцию социума. Каждый видел пропаганду того, чего хотел, о чем думал сам. Абстрактный и бессмысленный образ наполнялся множеством значений. Более миллиона копий по всему миру – тысячи заинтересованных людей, видевший в одном только слове и надежду и призыв к действию. Кажущаяся власть образа стала реальной.

Рис. 2. «повинуйся» от Ш. Фейри

Но волна публичного признания ждала Шепорда после создания знаменитого изображения еще неизвестного сенатора Б. Обамы.

Эта работа возвела его на пьедестал коммерческих художников, что не оказалось ошибкой. Шепорд ворвался в мир журналов и логотипов с небывалым размахом. Он стал сотрудничать с крупнейшими фирмами – «Adidas», «PepsiCo», создавал обложки для групп «BlackEyedPeace» и «SmashPumking», продолжая устраивать выставки плакатных работ, крайне напоминающих советские плакаты, кишащие плагиатом на самого себя. Фейри ушел с улицы в галерею, но остался преданным своему стилю. В каждой его работе продолжали жить образ и атмосфера.

Однако, паззл искусства улиц никогда не сложится в целостную композицию без основного ее элемента. Бэнкси (Banksy). Бэнкси связан со стрит артом также, как Пушкин с русской литературой или ЭрнэстоЧе с революцией на Кубе. Он стал легендой еще при жизни и полностью оправдал такое звание. Его работы являли собой сгусток преданных философских идей возникающих ответной реакцией на вспышки жизни путаного социума.

Бэнкси стал первопроходцем, основоположником, выстроившим культуру на неистерзанном свежей краской городском лоне. Он был первым, а значит свободным от идеалов – эта свобода и помогла создавать работы, возводящие в ранг идеала его самого. На первый взгляд может показаться, что работы бессмысленны и скатывают к вандализму, но при дальнейшем рассмотрении это оказывается далеко не так. К примеру, творческий путь художника начинается с копирования по всему городу простых в исполнении трафаретов крыс Они лаконично вписываются в городскую среду безмолвными его жителями, изредка задавая насущные вопросы вроде «я проснулся сегодня, так что вам еще нужно от меня?». Как оказывается позже, ироничные мотивы не просто легкомысленные картинки, а отображение целой философской тирады, представленной в книге Бэнкси. «Если ты победишь в крысином забеге, ты все равно останешься крысой»,– писал он. Доступная философия приковала интерес общественности к феномену художника, скрывающегося от славы и на сегодняшний день.

Путь Бэнкси полон новаторства. Он стирает границы камерного искусства галерей, доказывая, что нет площадок неподвластных уличному искусству. Так, Бэнкси проходит в зал живописи галереи «Тэйд» и невидимкой для многолюдной толпы развешивает свои распечатанные компьютерные коллажи с долей сарказма в рамах, как пародии на произведения классической живопись среди непосредственных экспонатов выставки (рис. 3). Это приводит в изумление посетителей, их заинтересованные взгляды испепеляют каждый его холст. А сам Бэнкси успешно растворяется, не показав своего лица ни многолюдному потоку посетителей, ни камерам.

Рис. 3. Моне в исполнении Бэнкси

Бунтарская выходка перерастает в нечто большее – он доказывает необходимость искусства улиц, приближает его к зрителю, прививая понимание того, что оно доступно каждому и, более того, может проявить себя в любую минуту.

В целом же его внутри плотного слоя иронии и злого ультиматума пылающим огоньком души теплится проникновенность и нежность. Он освещает немало сфер общественной жизни, но полностью исключает пропаганду – художник ставит тезис и просит каждого самостоятельно найти путь решения. Сам скоротечный поток бытия дает ему источники вдохновения – политика, религия, хитросплетения социума – все ложится томным отпечатком на смоговое лоно городов. Его работы противоречивы.

Заполнены противоположными чувствами, в жутком антиподе которых и рождается истина – добро и агрессия, сентиментальность и жесткость сплетаются воедино, создавая талантливый симбиоз прекрасных образов, чего только стоит девочка, обнимающая бомбу или воссозданный храм среди граффити, знаменитого протестующего, бросающего цветы вместо коктейля Молотова или мигрирующий Стив ДжобсЭто не могут не трогать. Здесь не нужны критики, объясняющие смысл недоступных работ. Зритель и есть главный судья.

Бэнкси вдыхает в себя этот мир так же, как мир вдыхает Бэнкси. Для него не существует понятия географических границ. Кажется, он оставляет частицы своих произведений по всему миру. Но самым важным моментом на карте его творчества является граффити с изображение играющих детей на стене разделяющей Израиль и Палестину (рис. 4).

Рис. 4. Рисунок на границе Израиля и Палестины

Работа взрывной волной прокатывается через застоявшийся штиль общественности, выливаясь на телевиденье и СМИ. Пройдена точка невозврата. С этого момента враждебное черствому миру искусство сепарируется от хулиганства и имеет право на полноценное существование. А прокуренную обыденностью повседневность накрывает волна бренда Бэнкси. Его лоты продаются на аукционах за баснословные суммы, и то, что было чуждым, возвелось в чрезвычайно почитаемый объект. Главным выходом на арену коммерческих сделок стала выставка 2006 в Лондоне, когда полуразбитый гараж на несколько дней превратился
в выставочный зал не уступающий галереям. Огромнейший поток народа съезжался со всей страны, чтобы увидеть трехдневный феномен уличного творца. Казалось, сам он не жаждал такого успеха. Позже, в своей жесткой манере, он не раз отпускал колкости в адрес людей, покупающих его картины, но даже эти колкости разбирались на цитаты. Бэнкси стал неприкосновенен.

Но самого автора это мало волновало. Он все также держался в тени от жадных глаз публики, что, возможно, только подогревало интерес. Ни деталей биографии, ни одной фотографии. Он просто продолжает творить в своей цинично – милосердной манере, плодя гениальные произведения по всему свету. Средства создания его шедевров тоже различны, – он не раз переходил от плоскостных рисунков к объемным инсталляциям, задействует в них не только зрителя, но и окружающую среду. Скажем надувная, но вполне реалистичная черно-оранжевая кукла, вздернутая на заборе Диснейленда в защиту заключённых Гуантанамо. Бэнкси не случайно противопоставляет атмосферу радости и веселья резко возникающей болезненной теме, как бы напоминая, что тень наших слепых поступков может дать знать о себе в любой момент.

О смелых экспериментах данного автора можно говорить бесконечно – его творчество неиссякаемая Грааль вдохновения, секрет которой не подвластен более никому. Бэнкси уникален, несмотря на противоречивые мнения критиков. Он вынул последних из цепи познания искусства простыми людьми – смело отрезал элитарные предпосылки, шагнув в массы и сделав главными и единственными критиками зрителей. Куда важнее для него были трепетно сохраненные как произведения искусства граффити на свежевыкрашенных фасадах, а не спрос на аукционе или очередной материальный засоряющий жизнь аспект (рис. 5).

Рис. 5. Сохраненное граффити

Бэнкси создал клише харизматичного образа. Став полумифической личностью при жизни, он так и не открыл никому своего истинного лица или делателей биографии. Талантливый человек находит свою стезю во всем – книги, граффити, инсталляции, фильм, номинированный на Оскар – вот то, в чем живет Бэнкси. Он не человек из плоти и крови, а личное восприятие каждого из нас, образ, что рисуют наши души. Он дает нам увидеть то, что мы хотим.

Художник подобного рода – аксиома свободы. Он знает, как сделать из подпольной выставки в гараже биеннале мирового масштаба, как снять фильм, получивший высшую кинематографическую награду, как продать работы, обойдя критиков, как написать книги, ставшие эталоном жизни для художников с улиц. Он сам своя реклама, сам свой азимут. Бэнкси навсегда отделил грань вандализма и искусства. Он обладатель новой идеи, гениальной по своей простоте и хотя бы это дает ему право называться художником и заслуживать всемирного признания.

Но путь становления уличных творцов вариативен. Кто-то идет к этому годами, кто-то зажигается спонтанно, ярким акцентов пронзая серость скучной жизни. И в этом смысле нельзя обойти вниманием становление Тьерри Гетто. Случай, когда сам путь едва ли не интересней самих работ. Стоит отметить, что заниматься творчеством отнюдь не было его главной жизненной целью. Он годами находился сторонним наблюдателем в мире искусства улиц, контактировал с самыми известными его представителями и видел все изнутри, напитываясь атмосферой, как губка вбирая все приемы, что встречались ему. Он был единственным чужеродным элементом, который мир искусства, находящийся на грани закона, впустил задокументировать себя. За годы такой работы у него скопилось немало качественного и уникального материала, который впоследствии, с легкой руки Бэнкси, реализовался в знаменитый «Выход через сувенирную лавку» – фильм-маяк ставший классикой для любого художника улицы.

Но сам Тьерри не обладал ни широким потенциалом творческой личности, ни знаниями законов искусства, ни навыками рисования. В жизни он был скучным предпринимателем, однако, это не помешало оставить ему свой след в истории свободных улиц. Идя по горячим следам американской мечты ему удалось создать особую квинтэссенцию славы, обгоняющую его работы, выстилая их путь заведомым успехом. Насмотренность, сформированная годами в обществе талантливых художников и ярая преданность своему делу, сыграли нужную роль – они сформировали вкус и готовность пожертвовать многим, поставив на карту последнее ради неприкасаемой идеи творения. Но навыки Гетта оставляли желать лучшего, однако это не явилось причиной для остановки творческого процесса. Он нанял команду людей, профессионально владеющих всеми необходимыми умениями, которые исполняли любую его задумку без привнесения собственной лепты. Тьерри нанял свои руки, и руководил ими собственной головой. Оставался последний ингредиент коктейля славы – реклама. Ей он владел в совершенстве – годы в среде купли-продажи не прошли бесследно. Гетта порой устанавливал сам себе высокую планку рекламой, а потом тянулся к ней всеми силами. Так на его первой лондонской выставке в 2008 шла речь о двух сотнях бесплатных трафаретах первым посетителям. Он заявлял об этом когда сама выставка не была готова, но отрекаться от рекламного курса было никак нельзя, это двигало процесс. Кроме того, Тьерри и не думал укрываться завесой анонимности. Рекламные баннеры с изображением себя самого, высказывания о себе уличных художников, которые он вырывал из контекста приватных бесед и оборачивал в свою пользу, красовались на метровых плакатах по всему городу. Он стал знаменит еще до оглашения начала выставки.

Но и грамотно выбранное имя Мистера Мозгоправа (рис. 6) (Mr. Brainwasher) на злобу дня и умелые руки команды его мастеров, вдохновение работами предшественников, сыграли свою роль, не только добавив шумихи, но и облачив нетесаную заготовку творчества в глазурь качества. MBW доказал, что художником современного искусства может стать каждый, нет преград в технике исполнения, трудоемкости работ или наличия навыков. Главную роль играют случайные детали, при грамотном сплетении которых происходит становление знаменитой личности. Константами являются лишь идея и преданность делу.

Рис. 6. Мистер Мозгоправ. Автопортрет

Но вышеперечисленные герои скорее исключение из общих правил. Слава и хруст свежих банкнот достаются отнюдь не всем. Огромное множество приверженцев стрит-арта остается безликими авторами навсегда расщепившимися на молекулы творчества в безликом омуте путаных улиц мира. От них остаются лишь порой недолговечные призраки работ и не более. Художники безлики и свободны. Арт-террористы держат маршруты по всем меридианам маленького глобуса, сливаясь в плотную искусства принадлежащего народу. Они убивают смоговые будни яркими принтами, уничтожают однообразные галстучный уклад жизни смелыми граффити, взрывают застоявшейся взгляд на вещи живыми инсталляциями.

Их паутина единой нитью соединяет солнечные берега Майами и холодную Россию пронзает эмоциональную Италию и утонченную Францию, живет в удаленной Австралии и туристическом ЮАР от объемных скульптур португальца Bordalo (рис. 7) стрит-арт простирается до ледяных берегов океана (рис. 8).

Рис. 7. Инсталляция от Bordalo, Италия

Рис. 8. Граффити на льдинах от Hula

Так или иначе мир принял антиконсервативное искусство, с расхолаживающем вредом которого пытался бороться. Натиск прекрасного оказался сильнее. Размах такого рода позволяет организовывать фестивали (скажем знаменитый) для сближения авторов, а где близость там и конкуренция, которая как известно рождает лидера. Но
сами художники не делят улицу на легальную и подпольную, а посему нередко балансируют на грани правонарушения. Напряжение является для них априорной константой.

Имидж массовой культуры перенесся в иной контекст, изменился масштаб и материалы – исходные, набившие оскомину привычные вещи иронически истолковываются, упрощаются; использование технических методов, значительно ускоряющих работу и не требующих высоких навыков, перестает быть зазорным. Такое искусство общедоступное и одновременно с этим ничье.

Кто знает, как долго продлится эра современного искусства. Вполне вероятно, что быстро вспыхнувшая искра на напряженном поле рациональной классики, быстро прогорит не оставив и следа, уйдя в небытие так же быстро и стремительно как когда-то пришла из него. А быть может оно перерастет в нечто нетленное, вечно обновляющееся – одни работы будут гибнуть под слоями свежих оштукатуренных фасадов, чтобы на их место пришли другие глубокие и более осмысленные; приемы печати и рекламы будут безнадежно устаревать, давая дорогу новым и заманчивым красочным мирам, только вышедшим с печатного станка. Сейчас же мы живем в общении произведения и зрителя. Авторство подвластно каждому из нас при наличии главного элемента – идеи. Все мы – творцы способные выйти за рамки системы и сделать собственное существование чуточку лучше. Нам это необходимо. Несомненно.

Литература

1. EtodayAdMe.ru
2. Документальный фильм «Exit Through the Gift Shop»
3. Сергей Бабкин «Lookatme»
4. БеллаАдцеева «Today»
5. КаролинаА. Миранда «ARTnews»
6. Маккормик «Нарушение: история запрещенного городского искусства».