Орлова В.Д.
Тамбовская Духовная семинария, e-mail: verorl@yandex.ru
Ярмарки в России известны со средневековья. Это были места периодических съездов торговцев и привоза товаров, главным образом, для оптового торга. Так как дорога была трудна и опасна, продавцы и покупатели стремились совершить сделки за несколько дней на безопасной территории. Большинство ярмарок были рассчитаны на прибытие людей из ближайшей округи. Городских ярмарок было намного меньше, чем сельских. Крестьянское натуральное хозяйство периодически нуждалось в сбыте продукции. Большинство ярмарок проходило в дни церковных праздников. Организацией некоторых из них занимались монастыри, получавшие доход с торговой деятельности.
Исследователь истории рынка Центрального Черноземья в XVII-XVIII вв. Ю.А. Мизис писал, что в XVII веке крупные ярмарки редко возникали в городах-крепостях, к которым относился Тамбов [1]. В них были лавки и еженедельные торжки с более регулярной, чем на ярмарках, торговлей и хорошими товарами.
Расцвет ярмарочной торговли пришелся на XVIII век. Товары на них везли и помещики, и крестьяне. Во второй половине XVIII века в Тамбове были две ярмарки: «Первая после Пасхи в десятую пятницу, вторая – 22 октября, на кои приезжают купцы из Москвы, Санкт-Петербурга, из других городов с сукнами, шелковыми, шерстяными, бумажными (хлопчато-бумажными тканями – прим. авт.) и разными мелочными товарами и деревенскими продуктами; пригон бывает разных пород лошадей, рогатого скота и овец. Оные ярмарки продолжаются не более пяти дней» [2]. Две ярмарки были и в Козлове. «После Пасхи в девятую и десятую пятницу, которые продолжаются каждая не более двух дней» [3]. В Лебедяни были три ярмарки: Богоявленская, Покровская и крупнейшая Троицкая [1]. Но большая часть продаж и покупок делалась в Тамбове зимой при устойчивом санном пути.
На ярмарки поблизости от дома отправлялись семьями. На дальние ездили, в основном, мужчины. Им приходилось покупать подарки и выполнять заказы родственниц всех возрастов. Ассортимент товаров, интересовавших женщин, был довольно велик. Конечно, их выделение условно. Ткани, нитки, иголки, пуговицы, бисер, блестки, мишура (не елочная, а для украшения головных уборов), позументная тесьма, кружева, элементы костюма (пояса, гайтаны, головные уборы), костяные и роговые гребни привлекали женское внимание. Понятно, что шили из тканей женщины, но носили одежду и мужчины. Товаром чьего спроса считать посуду, тару для солений, сундуки, мыло, лакомства? Их выбор обычно делался в женском вкусе, но пользовались все. Среди предметов для украшения интерьера продавались тканые полавочники (накидки на лавки).
Проще определить то, что производилось женскими руками. В XVIII веке тамбовские женщины производили торг ржаными калачами, пряниками, вязали чулки и варежки на продажу [2]. Вязание из шерстяных ниток, сначала иглой, а потом крючком и спицами, распространилось в России со времен Петра I.
Бесспорно, женскими товарами были украшения. В продаже были медные и серебряные серьги, оловянные, медные и серебряные перстни, косники (украшения на кончик девичьей косы), хрустальные запоны (застежки), бусы, гребни из слоновой кости, золотые цепочки [1]. По количеству проданного абсолютно преобладали медные украшения, т.е. те, что сейчас называются бижутерией. Медных сережек продавали на Лебедянской ярмарке до 4 тысяч штук, а медных перстней до 21 тысячи штук. В основном, это были оптовые закупки для последующей перепродажи. В дальнейшем розничным продавцом перстенька мог стать лавочник или коробейник. Покупали и ларцы для украшений.
Из женских головных уборов покупали, главным образом не красивые кокошники, украшенные мишурой, и не дорогие платки, а волосники. Это шапочки из ткани, скрывавшие волосы замужних женщин всех возрастов. Разница в объеме продаж кокошников и волосников была примерно в 200 раз. В большом ассортименте были платки: шемаханские, тафтяные, шелковые, бумажные, полушалки. Один шемаханский платок в 1714 году стоил в Тамбове 800 рублей, а хлопчатобумажный – 20 копеек.
Вряд ли женщины были равнодушны к мехам. Их ассортимент был огромным. От беличьего за 3 копейки до горностаевого по 27 рублей и самого дорогого лисьего по 57 рублей. Конечно же, на изделие требовалось много шкурок мелких белок и горностаев и гораздо меньше лис. Поэтому лисья шуба обходилась дешевле горностаевой. Для сравнения: пуд (16 кг) меда стоил в том веке около 80 копеек.
В XIX веке с расширением торговли в разных формах, совершенствованием системы кредита и строительством железных дорог значение ярмарок стало быстро падать. На первое место вы-шли небольшие ярмарки-однодневки, составившие в 1890-х годах 64,29% всех ярмарок в России [4]. На 128 городских и сельских ярмарках в Тамбовской губернии совершали сделки с зерном, лесом, скотом, табаком, продовольственными товарами. Ни одна из них не считалась значимой для Среднего земледельческого района, в который, кроме Тамбовской, входили Тульская, Орловская, Рязанская Курская, Пензенская, Саратовская, Симбирская и Воронежская губернии. Среди товаров, созданных женскими руками, по-прежнему упоминались ткани, сукна, вязаные шерстяные чулки и варежки. О последних писали: «Изделия эти имеют и местный, и дальний сбыт» [5]. В справочной литературе по кустарному производству не уделялось внимания женским рукоделиям [6].
Но в Тамбове была, ныне забытая, ежегод-ная Вознесенская ярмарка, проходившая у стен Вознесенского женского монастыря. Тамбовский Богородичный Вознесенский женский монастырь в 1903 году был единственным необщежительным монастырем в епархии из 12 женских и 7 мужских [7]. В необщежительном монастыре в XIX веке монахи имели общую трапезу и молитву, а все необходимое для себя (одежду, жилище и прочее) приобретали сами на доходы от богослужения и от продажи разного вида монастырского «трудолюбия». В сдаваемых в аренду кельях жили и мирские обитательницы монастыря: вдовы, старые девы, сироты. Учась у монахинь, они тоже шили и вышивали на монастырь.
Иерей монастыря в 1830-е годы Василий Ионин писал: «Главный и существенный источник его содержания проистекает от его рукоделий. В нем производятся следующие работы: 1) ткутся и чернятся монашеские для мантий и рясок сукна, которые отпускает он разным обителям на значительные суммы; 2) работаются архиерейские и архимандричьи шапки; 3) вышиваются серебром и золотом разные вещи, как то: святые иконы, церковные облачения, эполеты, воротники на мундиры служащих и прочее; 4) обкладываются святые иконы фольгою; 5) плетутся кружева; 6) бисером нижутся ридикюли, шнурки, кошельки и прочее; 7) шьют белье разного рода; 8) прядут и ткут холст, впрочем, сим рукоделием занимается низший класс послушниц, и то лучшего холста не вырабатывают; 9) стегаются одеяла. Таким образом, монастырь трудами своими служит и отечеству, которым охраняется и которым он должен самым бытием своим, и себя самого содержит» [8].
Только задумайтесь, ведь это информация о временах А.С. Пушкина! Мы знаем о золотой вышивке в Торжке, сквозь который поэт проезжал и покупал в подарок знаменитые шитые золотом пояса в подарок. Но тогда же, и вряд ли хуже, в этой дорогой и сложнейшей технике вышивали церковные и мирские вещи насельницы Тамбовского Вознесенского монастыря. Наш город был городом чиновников и военных, форменная одежда которых обязательно украшалась серебряным и золотым шитьем. Но среди городских ремесленников тех лет нам неизвестно о золотошвеях в Тамбове. Следовательно, рукодельницы Вознесенского монастыря своим кропотливым трудом покрывали эти потребности.
Монахини, по традиции, занимались шитьем, вышивкой и реставрацией церковных облачений, пелен и воздухов. Многие игуменьи Вознесенской обители происходили из семей дворянства и духовенства, в которых обучение дочерей тонким разновидностям вышивки было обязательным. От них эти навыки могли переходить и к сестрам крестьянского происхождения. В первую очередь на церковных облачениях изнашивалась вышивка серебром и золотом или вытканные этими нитями участки парчи. Их ремонт был более сложным делом, чем новое вышивание. Иногда вышивку золотом искусно имитировали шелковыми нитками соответствующих оттенков. Послушницы и опекаемые монастырем вдовы и сироты шили и вышивали на заказ и на продажу вещи для горожан, используя обычные ткани и нитки.
Моя бабушка (по матери) Прасковья Матвеевна Быкова (1884 года рождения, крестьянка) на мое рождение в 1958 году подарила вышитое полотенце монастырской работы. Оно, по народному обычаю, должно было стать первым предметом приданого внучки и служить девочке образцом рукоделия высочайшего уровня, своего рода «прописями для иголки». Полотенце вышито по фабричному белому батисту плотной белой гладью, которую исполнила искусная, уверенная рука. У вышивальщицы наверняка было отличное зрение, так как сделать мережки-сетки на полупрозрачной материи трудно, и нежные руки, за которые не цеплялись тоненькие нити. Использованные ею хлопчатобумажные нитки, минимум трех видов, были фабричного производства. Среди гладьевых швов на полотенце соединились швы для мира и для храма. Если атласная гладь и гладь по настилу применима и там и там, то теневую гладь, мережки и французские узелки можно выполнить только на тонких материях, из которых для церкви ничего не шили. Лепестки цветов вышиты четырьмя сложными гладьевыми кроющими швами, которые используют и в шитье металлической нитью. Именно такими швами вышивали золотые и серебряные цветы на облачениях духовенства, покровах и пеленах. Можно предположить, что молодая женщина на белой вышивке набивала руку для того, чтобы ей доверили шитье золотом.
Торговля монастырскими рукоделиями, выполненными на продажу, велась на ярмарках у монастырских стен. Приготовленные на продажу вещи служили и образцами для получения заказов. Не только монахини, но и тамбовские горожанки спешили со своими изделиями на ярмарку на берег протекавшей вдоль монастырских стен речушки Гаврюшки. Они торговали поношенной одеждой или специально сшитыми предметами крестьянского костюма. Самым трогательным товаром в их руках были тряпочные куклы из лоскутков фабричных тканей. Они предназначались для крестьян, искавших городские гостинцы дочкам. Не домотканый, а ситцевый и, тем более шелковый, наряд игрушки делал ее бесценной в глазах деревенской девочки.
В 1881 году в Тамбовских губернских ведомостях была заметка о Вознесенской ярмарке. «Вознесенская ярмарка, насколько известно, существует очень давно, и всего вероятнее, со времени построенного в г. Тамбове Вознесенского Девичьего монастыря, при котором она ежегодно открывается накануне престольного праздника Вознесения Господня. Отсюда произошло и название ее. Для бедных жителей эта ярмарка служит важным подспорьем в их жалкой и скудной жизни.
Недели за две до открытия ярмарки бедный класс жителей города ежегодно трудится над изготовлением для продажи, из ненужной в доме ветоши, разных сельских дешёвых нарядов, таких как: фуфаек, кофт, фартуков, чепчиков, шапок, шапочек, кисетов и кукол разной величины и разного достоинства, последних приблизительно изготавливается 10000 штук… Куклы продаются от 2 до 6 копеек, в сложности же до 4 копеек за штуку, которых раскупают на сумму не менее 300 рублей, а в урожайный год и до 400 рублей. Покупателями являются пришедшие на богомолье крестьяне и крестьянки, которые за 3 дня до праздника массами стекаются в город из разных окружных сёл и деревень» [9].
О технологии выполнения этих игрушек нам неизвестно. В городе были распространены, подражающие фарфоровым, выкройные куклы, у которых пришивались керамическая голова, тряпочные ножки и ручки. Но, наверняка, были известны и традиционные скрутки. Чтобы современный читатель понял стоимость куколки, скажем, что белая булка весом в полкилограмма стоила тогда 5 копеек, а поденщица за двенадцатичасовой часовой рабочий день зарабатывала 8-10 копеек.
Торговлю детскими игрушками у монастырских стен в России считали продолжением дел преподобного Сергия Радонежского. Монастыри всегда поддерживали ремесленников и любителей, делавших этот добрый товар.
Насельницы монастыря и жительницы окрестных домов умели искусно делать цветы из ткани, очень похожие на настоящие. В России именно женские монастыри славились изготовлением высококачественных искусственных цветов для украшения киотов с иконами. Оранжереи были редкостью, и поэтому в холодное время года негде было брать живые цветы для храмов. Вот и выходили из-под рук монастырских мастериц фиалки, ландыши и розы, натурального размера и почти натурального вида. Их делали из крашеного воска или шелка и бархата. Особого мастерства требовало изготовление венков для невест из отбеленного воска. В них нужно было имитировать веточки цветущего апельсинового дерева. Монастырские цветы были несравненно красивее дешевеньких городских бумажных цветочков для похорон и украшения куличей.
Дешевые, наиболее востребованные на ярмарках, оклады для икон делались из медной и оловянной фольги. Это тоже было сложное женское рукоделие. Мастерицы старались подражать чеканщикам, делавшим латунные и серебряные оклады из тонких металлических пластин.
Тамбовские старухи в начале 1970-х годов нередко, в назидание внучкам, вспоминали о красивейшем детском, столовом и постельном белье с вышивкой белым по белому, о дивной красоты стеганых одеялах для приданого, которые выходили из-под рук обитательниц Вознесенского монастыря. Там заказывали и крестильные рубашечки (их шили длиннее, чем до пят малыша), чепчики, подушки (на них держали крошечных крестников, которым не было и 40 дней) и белоснежные одеяльца. Эти вещи бережно хранились в старых городских домах до последних часов жизни их хозяек. Девчонкам удавалось потрогать эти реликвии только во время летней сушки бабушками и соседками вещей из сундуков.
В детстве я видела старое двуспальное одеяло монастырской работы у маминой сестры. Крытое плотным матовым ярко-синим шелком, до стежки оно было вышито частичной гладью белыми цветами, а затем простегано. В вышивке использовались разные несчетные швы и накладные сетки. Набито оно было расчесанной белой шерстью, так называемой «волной», и было теплым и легкими.
О роскошном одеяле монастырской работы с выстеганными лебедями мне рассказывала старая соседка, когда-то девушкой жившая в Вознесенском монастыре. Она считала такой рисунок, своего рода, «высшим пилотажем» этого мастерства. В 1960-е годы старушка в огромных пяльцах умело перестегивала рваные одеяла заказчиц. Ее комната была так мала, что стегала она в сарае или, в хорошую погоду, во дворе. Но работа выполнялась летом не только из-за отсутствия теплой мастерской. Просто тогда в большинстве семей запасных теплых одеял не было. Зимой же было не до их красот, лишь бы грели. Приобретенное в молодости монастырское ремесло кормило соседку до ее последних дней.
Так как искусство ручной стежки уже забылось, приведу некоторые детали известной мне с детства «вприглядку» технологии. Если в обычном домашнем варианте для стеганого одеяла шился мешок, набивался и стегался в зашитом виде, то для монастырского одеяла предварительно на полу расстилалась скроенная с запасом ткань подкладки. На нее выкладывали и тщательно равняли слой набивки. Потом накрывали верхней тканью, запас которой по бокам делался шире, чем у подкладки. Затем мастерица от центра прометывала все слои от центра к углам и пересекала перпендикулярами. Далее подготовленное полотнище фиксировалось в огромных пяльцах, располагавшихся горизонтально на подставке. Контрастной ниткой намечался основной контур узора. Мелкие детали стегали «на глазок».
Современные рукодельницы перешли от русской стежки одеял к американскому пэчворку, выполняющемуся на швейной машинке. Узор в нем образуется непрерывными жесткими машинными швами. Фабричные стеганые одеяла ныне разбиты на большие квадраты, в которых быстро сбивается набивка. У монастырского одеяла растительный узор образовывался складками и углублениями на однотонной ткани, которые формировались не только с помощью непрерывного мягкого ручного шва «за иголку», но и редкими стежками. Стегали от центра к краям. Применялись швы «за иголку», «вперед иголку», «козлик», «звездочка», «тамбурная елочка». Одиночные разбросанные стежки, которые делали для лучшей фиксации набивки одеяла, называли «накрапом», уподобляя их каплям дождика. Левая рука стегальщицы подавала иглу снизу, правая опускала ее сверху. Наперстки надевались на средние пальцы обеих рук. Проколы должны были быть строго вертикальными. У этих одеял набивка не съезжала и не сбивалась, а полотнище оставалось мягким. После выполнения намеченных узоров, одеяло вынимали из пяльцев и заделывали края. Только после этого выдергивали наметку. Искусная стегальщица как бы рисовала узор иголкой с ниткой.
В Тамбове были распространены одеяла с выстеганными мотивами крупных цветов, чаще роз. Верхняя кроющая ткань была из не скользкого плотного шелка или сатина. Предпочтение отдавали бордовым, алым, синим, изумрудно-зеленым, темно-зеленым, темно-желтым оттенкам материи. Нитки для стежки брали в тон верхней ткани или, для декоративного контраста, белые. Нижней тканью была бязь или ситец. Она бывала однотонной или с самым мелким неброским рисунком. Младенческие одеяльца монастырской работы были только белыми с обеих сторон, как и все детское приданое. Для фиксации пододеяльника на одеяло пришивались плоские белые пуговицы: перламутровые или костяные.
Главной особенностью монастырских рукоделий в России считались хороший вкус и безупречная чистота исполнения любых технологических хитростей. На них всегда был спрос не только у духовного сословия, но и у горожан и зажиточных крестьян.
Продавались на Вознесенской ярмарке и украшения. Больше всего покупалось нательных крестиков, гайтанов и всевозможных цепочек. В Тамбове делали простенькие костяные брошки. Латунные, медные, серебряные и дешевенькие золотые украшения со стекляшками или поделочными камешками привозили из других губерний. Больше всего их делали в Поволжье. С Урала везли резные каменные коробочки для просфор и женских украшений. При кустарном производстве ювелирных изделий широко использовался женский и детский труд. Дешевые украшения в начале XX века могли сочетать недорогие камни со вставками из стекла. Цены на них на ярмарках были ниже, чем в городе. В ассортименте большую часть составляли вещицы для девичьего убранства. Сережки, перстенек или брошка были традиционным подарком девочке или девушке от отца, братьев или жениха. Серебряная брошка со стеклышками в начале XX века стоила около 15 копеек. В Тамбове ремесленники-ювелиры занимались только ремонтом вещей, но не изготавливали их.
Горожанки покупали на Вознесенской ярмарке монастырские рукоделия. Крестьянский ассортимент галантереи и одежды их не интересовал. Эта ярмарка не имела шумных развлечений, т.к. сочеталась с богомольем. Самым желанным лакомством для продавцов и покупателей было продававшееся у стены монастыря городское мороженое.
Литература
- Мизис Ю.А. Формирование рынка Центрального Черноземья во второй половине XVII – первой половине XVIII вв. Тамбов: Юлис, 2006.
- Экономические примечания г. Тамбова и его уезда. Конец XVIII в. // И пыль веков от хартий отряхнув. Хрестоматия по истории Тамбовского края. Тамбов: Издат. Центр ТГПИ, 1993.
- Экономические примечания Козловского уезда Тамбовской губернии. Конец XVIII в. // И пыль веков от хартий отряхнув. Хрестоматия по истории Тамбовского края. Тамбов: Издат. Центр ТГПИ, 1993.
- Ярмарки // Энциклопедический словарь / сост. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. СПб., 1896. Т. 82. С. 809-813.
- Тамбовская губерния // Энциклопедический словарь / сост. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. СПб., 1896. Т. 64.
- Кустарная промышленность России. В 2-х т. СПб., 1913.
- Сборник-календарь Тамбовской губернии на 1903 год. Тамбов, 1903.
- ГАТО. Библиотечный фонд. Историческое описание Тамбовского Вознесенского девичьего третьеклассного монастыря, собранное трудами монастыря того иерея Василия Ионина из архива, хранящегося при оном из документов, из свидетельства многолетних стариц и других лиц, заслуживающих доверия. 1837 года июня. Рукопись. Л. 22.
- Тамбовские губернские ведомости. 1881. 26 мая.
- Горбунова С.В. Предметы православного быта в коллекции ТОКМ // Тамбов. Исторический портрет российского города. Материалы научно-практической конференции. Тамбов, 2015.